На Запад уходил стрелковый полк.
А рядом с ним, таким суровым,
Бежал мальчишка белобровый,
Немногим выше кирзовых сапог.

На стене тюремной
Сердце и стрела…
Горькая легенда
До меня дошла.

Как это было? Если спросят,
То я отвечу – было так:
Взвилась ракет цветная россыпь
И разорвала долгий мрак.

На каменьях блока «Ост», в неволе,
Под дождями рабства, не в бою,
Я негромко, почернев от боли,
Эту клятву Родине даю.

Пахло пылью, шлачным перегаром,
Ржавчиной военных дней, когда
Я, окутан паровозным паром,
С жадностью глядел на поезда.

Как тихо здесь. И птицы не поют,
Не оживится лес коленом соловьиным,
Цветами пахнет, соком муравьиным…
«Чья здесь душа нашла себе приют?»

На той же он плите опорной,
Исправен у него лафет,
Не зачехлён и хобот чёрный,
А вот прицела в шлице нет.

Был душен воздух, напоенный зноем.
Бой не стихал. Жара такая шла,
Что и ночами не было покоя,
Орудья накалялись добела.

…А мы так жаждали добра
Среди военного разбоя!
И вот пришла для нас с тобою
Его щемящая пора.

Сад распускается – перед грозой,
дитя рождается – перед войной.
Потом вспоминается: «Боже ты мой,
как было светло перед самой, той…»

На пули, гранаты, раненья
Людей обрекала судьба.
Нас делала только сильнее
Великая наша борьба.

Почтальон проходит мимо
И стучит не в нашу дверь.
Почтальон проходит мимо,
Мы не ждем его теперь.

Вчера у пчел была нелетная погода –
Шел долгий дождь. мир спал под сеткой брызг.
Жужжали в ульях рыжие пилоты
И, хмурясь, выходили на карниз.

Кончался шквальный артналет,
Когда, поднявшись перед взводом,
Парторг наш бросился на лед
И в ледяную прыгнул воду.

На нас на каждого легла печать.
Друг друга мы всегда поймем. Уместней,
Быть может, тут спокойно промолчать.
Такая жизнь не слишком ладит с песней.