Отрешенно я шагал
Знойным тротуаром.
А навстречу и в обгон –
Молодые пары…

Спасибо, Родина, за то,
Что ты доверила солдату
Планшет, патроны и гранату
Для боя на высотке «сто».

Мы родились в один из дней войны –
Нечаянно, не вовремя, некстати:
Как бы полка единого сыны,
В его одном-едином медсанбате.

Первый год многолетнего мира.
На столе догорала свеча.
Поспевала картошка в мундирах,
Так желанна и так горяча.

Я костыли себе готовлю сам,
В бору березку постройнее выбрав…
А здорово досталось бы лесам,
Когда б в боях нас столько не погибло

Просверлен майскими жуками,
Весенний вечер так пахуч!
Сижу на горке с мужиками,
Слежу за ходом низких туч.

Он шёл, не слыша мир живой:
Тяжёлый визг автомобилей,
И ливня ропот голубой,
И рёв летящих эскадрилий.

Откуда женщины узнали –
Пронёсся слух, как будто стон:
По Транссибирской магистрали
Пройдёт военный эшелон.

Трудоднями зачтён трудофронт.
Не до платьев и юбок – до дрожи
Кандалакшская непогодь рвёт
Одежонку из чёртовой кожи.

Летели снежные медлительные хлопья,
Ложились стаей шумных легких ос…
Вдруг почтальон в холодные окопы
Твое письмо желанное принес.

Был сорок третий год. Шло третье лето
Войны, когда в сибирское село
Приехал скульптор и двухтомник Фета
Привёз, не показалось тяжело.

О, наманганской* осени подарок –
В далекий край отосланный гранат!
Как шар пунцовый, ты округл и ярок,
И зерна спелые рубинами горят!

Кончен с августом расчет,
и дожди не ждут указок.
Серая вода течет
струйками с зеленых касок.

Печальный вечер надо мной навис.
Мой друг! Тебя ищу я, отзовись!
С тобой владел я степью и тайгой,
С тобой росли мы, как в семье одной.

Мы помним день, когда впервые
Умолк огонь, проглянул свет
И в дом родной пришли живые,
Что смерть встречали столько лет!