Был бой.
И мы устали до потери
Всего, чем обладает человек.
Шутил полковник
Нам котелками нынче служат миски,
Мы обживаем этот мир земной,
И почему-то проживаем в Минске,
И осень хочет сделаться зимой.
Друг друга с опереттою знакомим,
И грустно смотрит капитан Луконин.
Поклонником я был. Мне страшно было.
Актрисы раскурили всю махорку.
Шел дождь. Он пробирался на галерку,
И первого любовника знобило.
Мы жили в Минске муторно и звонко
И пили спирт, водой не разбавляя.
И нами верховодила девчонка,
Беспечная, красивая и злая.
Гуляя с ней по городскому саду,
Друг к другу мы ее не ревновали.
Размазывая темную помаду,
По очереди в губы целовали.
Наш бедный стол всегда бывал опрятен –
И, вероятно, только потому,
Что чистый спирт не оставляет пятен.
Так воздадим же должное ему!
Еще война бандеровской гранатой
Влетала в полуночное окно,
Но где-то рядом, на постели смятой,
Спала девчонка нежно и грешно.
Она недолго верность нам хранила, –
Поцеловала, встала и ушла.
Но перед этим что-то объяснила
И в чем-то разобраться помогла.
Как раненых выносит с поля боя
Веселая сестра из-под огня,
Так из войны, пожертвовав собою,
Она в ту осень вынесла меня.
И потому, однажды вспомнив это,
Мы станем пить у шумного стола
За балерину из кордебалета,
Которая по жизни нас вела.