Грязь месил, в медсанбате срывал бинты,
Стали руки темней свинца…
Я не знаю, не знаю совсем, кто ты, –
Ни фамилии, ни лица.
Душа хранит мечту об отчем крове,
О тропке, утонувшей в лебеде.
Мы выросли на хлебе и любови,
Те, кто до нас, – на горе и воде.
Мы сухари как лакомство не грызли,
Но к старшим зависть мучила не раз:
У них игрушки – стреляные гильзы,
И покупные прыгалки – у нас.
Мы помоложе.
Мы не повидали
Своих отцов в горячей той пыли.
Нам о войне поведали медали,
Им – траурного цвета костыли.
Мы так на фото стареньких похожи!
Но сознаём порою как вину:
Они прямей
И в чём-то главном строже,
А может, просто старше на войну.