На склоне горы догорает аул,
А рядом кипенье метели.
Глядит на аул, невысок и сутул,
Сержант в опаленной шинели.
Он только что выбил отсюда врага,
Из гор, из родного аула,
И тают на взгорьях седые снега,
И ветром победы подуло.
Он знал в этом месте с далеких годов
Любую тропинку и камень,
И каждую ветку цветущих садов
Он трогал своими руками.
И смотрит сержант на поля и луга,
На милые сердцу просторы.
Пылают дома, и дымятся снега,
И стонут багровые горы.
С тоской и тревогой он смотрит кругом,
Кого-то он ищет упрямо…
Он видит сожженный родительский дом
И шепчет заветное: «Мама…»
Быть может, скончалась старуха давно,
Была одинокой кончина.
Не встанет, не глянет, как прежде, в окно,
Не встретит любимого сына.
Задумался он и припомнил те дни,
Когда возле дома гулял он.
Но кто это там показался в тени?
Шаги дорогие узнал он.
Она! Это мать! Он ее узнает,
Бежит, спотыкаясь, навстречу,
Целует глаза и морщинистый рот
И волосы гладит и плечи.
Молчит она, слова не в силах сказать,
И смотрит сурово и строго,
И гневное пламя в бесслезных глазах
Ему говорит обо многом.
– За всё отомщу! Покараю врага! –
Идет он с родного порога
Туда, где горят и дымятся снега
И рвется на запад дорога.
– Сыны мои! Родина кличет, – скорей!
Вперед за врагами по следу! –
…И матери встретят своих сыновей,
Как родина встретит победу.