Можно было б рассказать всё это прозой.
Может быть, но мне стихами как-то ближе.
Просто жили муж с женою – скромно-просто;
И наследник рос у них – сынишка рыжий.

О, поле боя, поле боя!..
Воронеж. Мне двенадцать лет.
И солнце светится рябое
На змейках пулемётных лент.

От звезды до звезды,
от весны до весны
да не грянет беды –
да не будет войны!

Только выйду за ворота,
Только выбегу – и вот
Вижу: движется пехота,
По бокам стоит народ...

Здравствуй, папка! Ты опять мне снился,
Только в этот раз не на войне.
Я немножко даже удивился –
До чего ты прежний был во сне!

Что случилось, что со мной случилось?
Я в Германии – как это объяснить?
Я в Германии – прости, так получилось.
Я в Германии – и некого винить.

Я хлеб променяла на мыло,
Чтоб выстирать сыну бельё.
Я в чистом его положила,
Серёженьку, счастье мое.

У войны было горя много,
И никто никогда не сочтёт,
Сколько раз на своих дорогах
Оставляла война сирот.

Ни разу я не плакал на войне…
А возвратившись на родное поле,
Глаза свои зажмурил поневоле;
Печаль великая сдавила сердце мне.

…Тяжелый снег идет три дня.
Три дня подряд,
Три дня подряд.
И ноет рана у меня –

Не по заслугам, нет, не по заслугам
Я жив остался. Просто – повезло.
А сколько нас на Волге и за Бугом,
За Вислой и за Одером легло?

Война ходила по сердцам,
Как горькое пророчество,
И оставляла пацанам
В наследство только отчество.

Трассирует ночное небо
Мильоном звёзд над головой.
И пахнет степь горелым хлебом
И свежескошенной травой.

Я опять как будто тот ребёнок,
У которого и санки, и коньки…
Как летели мы с высоких снежных горок –
Беззаботны, веселы, легки…

Перед Волгою-рекою
Крепко бились мы с врагом.
Пот со лба стерев рукою,
Огляделся я кругом.