ШИНЕЛЬ
Что осталось, война, от тебя,
Что осталось?
От большого пожара земля
Отдышалась.
Чей-то голос, высокий и зыбкий,
Стал тревожить меня без конца.
Отмахнулась легко от улыбки,
И она улетела с лица.
Только взгляд проследил виновато,
Как по глади сегодняшних дней
Проплыла эта скорбная дата
Парой чёрных, как ночь, лебедей.
Словно их потянуло обратно,
К довоенным коврам на стене,
К тем гнездовьям былым прикроватным,
Что мгновенье горели в огне,
К тем садам, опалённым войною,
С перешедшей на шёпот листвой,
К той, засвеченной резкой луною,
Почерневшей реке тыловой.
И кому-то почудится робкий,
Смутный шорох из тающей тьмы,
То ль серебряный шорох обёртки
От исчезнувшей с детством зимы,
То ль покажется: бьются при свете
Крылья быстрой докучной молвы
И на тягостных сводках в газете
Тень отцовской лежит головы.
Сколько их облетело, минуток,
Сенокосной коснувшись травы,
Сколько ветер сухих самокруток
Накрутил из июньской листвы…
Сохрани этот лист календарный!
В нём отмечен закат и рассвет,
Но голодною тенью блокадной
Детской двойки стоит силуэт.
И текут материнские слёзы,
Очищаясь в глубинах земли,
И приводят июньские грозы
Боевые эскадры свои.
Сохрани! Что случится – не знаю…
Соберётся ли стопочка дней?!
Это годы сбиваются в стаю,
Окликая тревожно людей…