Входная дверь завешена попоной.
В святом углу фанерная икона,
С неё глядит сочувствующий Бог.
От вдовьих слёз сыреет полотенце.
Над Брянщиной закат вибрировал и плавил
Верхушки тополей под розовым крылом.
У бюста своего рыдал Камозин Павел,
Руками сжав виски, как будто там пролом.
Добыта в небе честь – земля за это кормит:
Диспетчерский оклад, почтение в братве.
Аэродромный гусь, он был в военной форме,
На бюсте – две Звезды, и на мундире две.
Известный ас войны с чего невзвидел света?
За взлётом славы есть падение в судьбе.
И форменный карман топырила газета
Округло не сама, как видно, по себе.
Привычные дружки вели себя прилично –
Подковкою за ним стояли, что конвой.
С начальством нелады? Так это всё обычно.
Наказан за дебош? И это не впервой.
Он на колени встал, как пулями прострочен,
И падала листва, кружась как вороньё.
Нас радости роднят, печали одиночат,
А горе испокон у каждого своё.
«За что, за что, за что?» – вышёптывал он вяло.
Бюст на него глядел – не добрый и не злой.
И сумрак наступал, и небо оседало,
Малиновый огонь прессуя над землёй.