Ленинградскому театру музыкальной комедии
В бинтах, в линялых гимнастерках
Шли люди прямо с фронта в зал,
И запах йода и махорки
В холодном воздухе стоял.
И в раме музыки и света,
Отогревая нас душой,
Смеялась, пела оперетта
В кольце трагедии большой.
И нас актеры понимали,
Недуг голодный гримом скрыв, –
Нигде, наверно, не видали
Такой искуснейшей игры.
Ложились бомбы близко, рядом,
Огромный сотрясая зал,
И в опереточных нарядах
Артисты с нами шли в подвал.
А голод снова мучил сильно,
И, взяв с едою котелки,
Сидели молча Эдвин с Сильвой,
Деля блокадные пайки.