ДЯДЯ ФРОСЯ

Дотемна от ранней рани
С речки – в поле. Вновь на плёс
Ездит, ездит хуторами
Дядя Фрося – водовоз.

Смятая в зубах цигарка
И треух на голове,
Красным кантом светят ярко
Брюки моды «галифе».

Помню, мы, бывало, спросим,
Удивления полны:
«Ты ведь – баба, дядя Фрося,
Для чего тебе штаны?»

Дядя Фрося глянет косо,
Рассмеётся: «Вот так-так!
Кто сказал, ядрёна восемь,
Что я баба? Я – казак.

Ты подумай здраво, милый,
И поставь себе вопрос:
Разве бабе-то по силам
Водовозный этот пост?»

Помолчим. И снова спросим,
Удивлённые вдвойне:
«Коль казак ты, дядя Фрося,
Почему не на войне?

Почему на целый хутор
Ты единственный казак?»
Дядя Фрося глянет хмуро,
Аж качнётся злость в глазах,

Рябоватый нос наморщит,
Знать, не нравится вопрос:
«Заявляла! Брать не хочет
Военком, такой прохвост.

Говорит, ядрёна корень,
Что колхоз – военный пост,
Что одна бригада кормит
Фронт почти что на сто вёрст».

Я ему и так, и так-то,
По столу со злости – хвать:
«За отца, за мужа, брата
Я обязана отмщать!

Только разве вы поймёте...
Марш, бесстыжие глаза!»
Мы вослед горланим: «Тётя-а,
Всё равно ты не казак!

Ты же притворилась, Фрося,
Кто ты – знают все кругом...
Вот отцы вернутся, спросят:
Ты за что на нас – кнутом?»