Мундир тебе сковал Геракл
специально для моей баллады.
Ты как германский генерал
зверела на плече Паллады.
Отрывок
V. Каталог дня
3.
По Староладожскому каналу происходил сенокос.
Колокольчики –
маленькие поднебесные люстры –
излучали оттенки неба.
Скакали кузнечики.
Величиной и звучаньем они приближались
к секундам.
Ползали пчёлы –
миниатюрные зебры на крыльях.
На васильки
жар возлагал дрёму.
Лютики
созерцали сенокос,
и не моргали их ослепительно-жёлтые очи.
Бледноволосые женщины
травы июля свергали.
В медленном небе
сверкали, как белые молнии, косы.
Отчаливали возы, гружёные сеном.
(Каждый воз – тридцать пудов сеноизмещеньем.)
Клава,
единственная портниха деревни,
положила косу и раздражённо пробормотала
неопределённо-личную фразу.
Она отработала нормы совхоза.
Она не имела –
единственная в деревне –
собственной коровы,
косить на продажу –
единственная в деревне –
она не желала.
Она положила косу и поковыляла в деревню.
Это сомнительное положение портнихи
заканчивалось невесёлым:
она напивалась.
Клавдия шила великолепно и много,
а с позапрошлой весны
шила меньше и аляповато.
Так, позабывшись, или с похмелья
Клавдия сшила бабам деревни
сугубо мужские брюки с ширинкой.
Все хохотали, но брюки носили.
– А-я-яй! –
покачал поросячьим лицом Шлепаков,
накосивший уже девятнадцать возов на продажу.
Вот что, покачивая поросячьим лицом,
рассказывал Шлепаков:
– Это было в начале девятьсот сорок третьего года.
Я служил шофёром на Дороге жизни.
Я человек скромный,
однако опасности мы хлебнули.
Потом я попал
в одну пулемётную роту с Клавой.
Я человек скромный,
однако имеет место существование факта:
я был первым пулемётчиком;
в газетах писали,
что я – образец пулемётчика
на Ленинградском фронте.
Клава была второй пулемётчицей,
да и беременная.
Мы обороняли энную высоту.
Надвигались фашистские танки.
Все погибли,
проявив, разумеется, героизм.
Остались:
я – раненый и Клава – беременная.
Я приказал ей:
– Беги, у тебя ребёнок.
Она убежала,
потом родила,
иначе погибли бы оба.
Мне присвоили званье и орден.
Вы уж извините мои
неделикатные впечатленья
о моём героическом прошлом. –
Вот что,
покачивая поросячьим соболезнующим лицом,
рассказывал Шлепаков,
а вот что было на самом деле.
Во время блокады
они колдовали с кладовщиком
на продовольственном складе в Кобоне*:
где-то выискивали денатурат
и вечерами «хлебали опасность».
Потом Шлепаков
попал в одну пулемётную роту с Клавой.
Она – пулемётчицей.
Он – хлеборезом.
Они обороняли высоту № 2464.
Шли танки,
они переныривали пригорки,
как бронированные кашалоты. Семь
пулемётных расчётов погибло.
Шлепаков блевал от страха,
прильнув поросячьим лицом
к ответвленью окопа.
Но уразумев,
что семь пулемётных расчётов погибло,
Шлепаков улизнул,
и, прострелив себе несколько рёбер,
он, окровавленный, с изнемогающим взглядом
был подобран санитарной овчаркой.
Через десять минут после его исчезновенья
Клавдия родила и попала в плен.
Через четверо суток её освободили
советские части.
Ребёнка отправили в детский дом,
а мать – на пять лет в лагеря
за то, что попала в плен.
Шлепаков получил медаль «За отвагу».
Знали:
не бедно живёт Шлепаков,
бригадир рыболовецкой артели.
(Он прибеднялся богато.
В зимнее время на райге
рыбак зарабатывает двести рублей
за несколько суток).
Знали:
женился сержант на девице с поросячьим лицом
и у них родились с поросячьими лицами дети.
Знали:
дом у них двухэтажный,
огромный чердак,
а также подвальное помещенье,
то есть фактически – дом четырёхэтажный.
И на всех четырёх этажах
мебель наполнена тканями,
мясом
и овощами.
Прошлой зимой Шлепаков приобрёл
фортепьяно.
(Не замечали, чтоб в этой семье
композиторы вырастали.
Дочь
в магазине работала,
масло и хлеб распределяя
по собственной инициативе.
Кроме растительного масла,
хлеба, галош, баклажанной икры
да – изредка – керосина,
в том магазине
ни при каких обстоятельствах
прочих продуктов не наблюдали.
Сын
устроился егерем.
По фантастическим малопонятным причинам,
но с детективно-таинственным видом
егерь взимал с охотников штрафы,
и его ещё благодарили.)
Так и не выучился Шлепаков
езде на велосипеде,
но водил неразлучный велосипед
на поводке, как эрдельтерьера.
* Кобо́на – деревня в Ленинградской обл.