Не на год, не на десять лет, – надолго
И с какой-то щемящей тоской
Я запомнил тяжелые надолбы
В сорок первом году под Москвой.
Умолкла дробь, и барабан застыл,
Натянутой поблескивая кожей…
На черном фоне белые кресты
На пауков засушенных похожи.
Прищурив глаз, прицелься в паука,
Тугой приклад вожми в плечо надежно,
Замри, чтобы не дрогнула рука,
А то ведь впопыхах промазать можно.
Сильна отдача! Хрустнуло плечо!
Но вспыхнул свет у броневого среза.
И ты вздохнул: «Теперь нам нипочем
Звериное рычание железа».
…Все записать и вспомнить недосуг,
А то и лень. но – так или иначе –
Нет-нет и встанут в памяти паук,
Хлопок ружья, тупая боль отдачи
И'вспышка на темнеющей броне.
Все это – кинокадрами из мрака.
А барабан… Он просто мнился мне
В тяжелом такте танкового трака.