Спелым ветром налилась калина,
Ягода остыла на весу.
Мать, в дорогу провожая сына,
От него не прятала слезу.
1.
Сухой мороз до боли жёг.
Изба насквозь седою стала.
И лампы жёлтенькой кружок
Нам с потолка светил устало.
Который день не знала печь
Огня, его живого хруста.
Дыханьем холод не отвлечь –
В избе томительно и пусто.
Да что огонь! Его теплом
И память нас не согревала,
Когда почти над всем селом
Два-три дымка висели вяло.
Война не только мужиков –
Дымы над трубами срубила.
И молодые лица вдов
Горячей горечью умыло.
Тогда войди в любой ты дом,
И бедность душу обморозит:
Но не о том я, не о том.
Сказать иное сердце просит.
2.
Давно огня не знала печь.
Корова крышу доедала.
На койку мать боялась лечь:
На ней сестрёнка умирала.
Она лежала, и парок
Над ней редел – как бы сливался
С морозом тем, что за порог,
За каждый гвоздь в избе цеплялся!
Часы на горничной стене,
Покрывшись инеем, молчали.
Но слышал я: они во мне,
Как сердце, праведно стучали.
Они отсчитывали срок
Войне, кладбищенской сторонке,
Где свежий вырос бугорок.
Прощай навек, моя сестрёнка.
Прощай, сестра моя… Теперь
Тебе, укрытой вечной тьмою,
Не страшен голод. И метель
Окаменела над тобою.
А в той избе, где ты жила,
Где всё тобой ещё дышало,
Сидела мама у стола
И куклу зябкую держала.