ДВОР
А ташкентский перрон принимал, принимал, принимал эшелоны,
Погорельцы и беженцы падали в пыль от жары,
Растекались по улицам жалкие эти колонны,
Горемычная тьма набивалась в дома, наводняла дворы.
Почернела отцова медаль,
Превратившись в предмет старины,
С той поры, как навек отрыдал
Дикий ветер великой войны.
Оттого, что не дышит ребро
Возле тыльной его стороны,
Почернело навек серебро,
Превратилось в предмет старины.
Нынче некому бляху носить,
В коробчонке чернеет она.
Нынче некого даже спросить:
За какую отвагу дана?
У какого такого села,
Положившись на память мою,
Полегла, полегла, полегла
Миномётная рота в бою?
Погубил! Про запас не спросил –
Молодая была голова.
Никаким напряжением сил
Не воротишь отцовы слова.
Почернел героический миф,
Погрузился в последнюю тьму,
Где, последний окоп раздавив,
Чёрный танк растворился в дыму.