Я, осетин, под той горою
Рожден, где выше туч поля,
Но стала родиной второю
И мне смоленская земля.
В те годы жизнь была несладкой.
Не в горской бурке на пиры –
Входил я с вещмешком и скаткой
В твои холодные дворы.
И по твоим днепровским долам
У обгорелого крыльца
Мой след впечатался тяжелый
От полной выкладки бойца.
Тогда с овчинку было небо,
Но ты, как сына обогрев,
Со мной делилась коркой хлеба,
Сухой и терпкой, словно гнев.
О женихах своих печалясь,
Ушедших в грозные бои,
С геройским подвигом венчались
Невесты тихие твои.
А ты, и впрямь как феникс-птица,
Жила пожаром и борьбой,
И наша общая столица –
Москва – стояла за тобой.
И стали мне в тот час суровый
Твои сыны в твоем краю
Родными братьями по крови –
По той, что пролита в бою.
В походах лапник русской ели
Мне стал подушкой пуховой,
Колодцы русские звенели
Мне ведрами воды живой…
Как мать, ты раны мне омыла,
К лесной дорожке за дворы,
Как мать, меня ты проводила…
И где б я ни был с той поры,
Всё провожает через дали
Меня твой взгляд из тех времен,
Когда смотрела ты в печали
Глазами синими, как лен.
И под чинарой, осетину,
Твои мне снятся небеса,
Твои березы и осины,
Твои воскресшие леса.
Орлы Кавказа над горою
Меня приветствуют, крыля.
А в сердце родиной второю
Поет смоленская земля.