Долго пуля летела...

Память стонет от боли,
Не позабыв ничего.
Блёклое видится поле
Страшного года того.

Недосеяно, недожато,
Недодумано до конца…
У Петровых нет старшего брата,
Вырос Вовка Ершов без отца.

У нянечки работы вдосталь,
И, благодарны за уход,
Ей раненые скажут попросту:
– Пускай мальчонка к нам зайдёт.

Война и тыл не обошла,
И были – как не быть! – потери,
И нету меры, чтоб измерить
Её жестокие дела.

Сны взрываются, начинённые,
В дрожь бросают фугасные сны:
Над просторами опалёнными
Снова чёрное небо войны.

Вкус горелого сахара, сладковато-прогорклого,
Для мальчишек военной поры
новым лакомством ставшего, –
Как пролог той грозы, небывало жестокой и долгой...

Край льняной, холстянáя сторонка,
Что с тобой сотворила война?
Пригодилась ты, бабья сноровка:
Сноп обмёрзлого в полюшке льна...