ГАНЬКА

Сбросив в сенях грязные ботинки,
Не решался посмотреть на мать.
И пальто, что только из починки,
С плеч худых боялся он снимать.
Из полы внизу торчала вата.
Ганька ждал –
и только стук в груди.
– Ганя, – мать сказала виновато, –
В доме гость. Разденься и входи.
«В доме гость».
Звучало это странно.
Ганька думал: что за радость в том,
Что вот так – негаданно, нежданно –
Кто-то навестит отцовский дом?
Он вошёл, как входят на экзамен,
Мелкий пот боясь стряхнуть с лица.
Посмотрел печальными глазами
На портрет погибшего отца.
Мать было по-девичьи одета.
Странный гость сидел, видать, давно.
На столе лежали три билета.
Три билета розовых – в кино.
– Вот и он, – сказала мать невнятно.
– Весь в отца, – вздохнув, промолвил тот.
Мальчугану было неприятно
Видеть гостя странного.
Но вот
Ганька вспомнил:
Враг под Ленинградом,
Переполнен городской перрон.
Это он тогда с отцом был рядом,
Посылал приветы с фронта – он.
Шёл с отцом от севера до юга
И поклялся драться до конца.
В сорок пятом схоронил он друга,
И остался Ганька без отца.
Приходили письма регулярно.
Был в Ростове, Харькове, Орле.
И затем с печатью заполярной –
Сразу восемь писем в феврале.
Старый друг. И больше нет сомненья!
Заполярник, волосы как лён.
От него на каждый день рожденья
Приносил посылку почтальон.
Мать молчала, только три билета
Говорили сами за себя.
Щуря глаз, смотрел отец с портрета,
Всех троих по-разному любя.
Старый друг. Он подал Ганьке руку.
Было всё меж ними решено.
По-мужски в глаза взглянув друг другу,
Враз сказали: «Что ж, идём в кино».