Без остановок эшелоны,С горчиной хлеб из лебеды.Разносят скорбно почтальоныСтон треугольников беды.
Читать
Всё было как вчера. Они травой немятойШагали вместе в школу по утрам…Веселые советские ребята –Хорошая, родная детвора…
На площадях сажают ёлки,Бульвар акацией пропах.И оттесняет барахолкуОткрытый вновь универмаг.
Помню навек поезда проходящие,Бурю железную, грохота шквал, –Так ощутима любому смотрящемуБоль будто вдвое сжимаемых шпал.
Русский солдат и немецкая девушка…После шести разлучальных декадВновь обретённую бабушку дедушкаНежно целует – и я за них рад…
Перед скамьей садовойСтаренькое окно.«Мама!» – в устах седогоЭто звучит смешно.
Шумят под Можайском дремучие ели,И сосны шумят, потерявшие сон.Четыре недели, четыре неделиСражается насмерть в лесу батальон.
Тех первых нет – мы все теперь вторыеиз поколенья, опаленного войной.И случай, может быть, тому виной,что хоть в рубцах, но все-таки живые.
…И заснул я, охваченный дрёмой,Снилась нива, светясь как луна,Потому что подушку соломойМне в санбате набила война.
Мы знаем, как никто на свете,Войны отчаянья и мглу.Всё больше старики да детиТогда работали в тылу.
Расскажи, поведай, Тускарь,сколько их легло под Курском?Сколько там осталось наших,сколько живших, сколько павших?
И гранит, и бетон, и стальВ эту ночь мы с землей смешали.Под ногами хрустел хрусталь,Тряпки шелковые шуршали.
Помеченной воронками тропоюЧерез кусты, избитые осколками,Меня когда-то вынесла из бояКурносая девчонка с рыжей челкою.
Дед Сысой не спал перед грозой –Всё ходил, поскрипывал кирзой…Громыхнёт в полнеба, почернеет!..Он закурит, вслушиваясь в гром…
Играли дети на панели,Мелком квадраты начертив.Но снова свист. Опять разрыв.Лежали дети на панели,
День начала Второй мировой.Первый польский солдат неживой.Первый польский улан, проколовший врага.И военная правда пока не горька...
Когда созреет срок беды всесветной,Как он трагичен, тот рубежный час,Который светит радостью последней,Слепя собой, неискушённых, нас.
Печальный дождь, как жизнь в странеРодимой, где не забáлуешь,Что сумерками утро жалуешьИ бродишь сумраком во мне?
На сердце гимны, оды ли –Себя восторгу отдали.Весна была на ОдереКрасна, хмельна до одури!
Женщина погибшего на фронтеСпит у железнодорожных касс.Вы её, пожалуйста, не троньте.Пусть она не беспокоит вас.
Две золотистые полоскиНа мешковатом пиджаке.Под ними – «Красная Звезда».Концы лучатся.
Стали добрыми слухиИ весёлым оркестр.На виду у разрухиВсё ликует окрест.
Как будто ожидали чуда –На митинг стар и млад пришёл.И удивлялись сами: людаВ селе – что в городе большом.
…Отступали… было дело…Ели жмых – и ничего…В клубе медью зазвенелоВ честь Победы торжество!
На площади плясали вдовы,Дела закончив второпях.Горели пламенем обновы,Обвиснув на худых телах.
Мне в День Победы шёл девятый год.Молекула великого народа,запомнил я, как ликовал народв Хабаровске, на площади Свободы.
Лепестки дворовых ранетокСотрясал, как салютом, гром,И казался тогда планетойТрёхэтажный бревенчатый дом.
Ты сниться мне, отец, всё чаще стал…Ты в этих снах не только что не стар,но и меня на тридцать лет моложесегодняшнего…
Мягка трава на солнечной поляне.И эти двое в первый раз одни.О том, что существует мирозданье,За целый день не вспомнили они.
Блестит булыжник лиловатый –Идёт дорога в облака.И водокачка, как граната,Стоит у края городка.
Мне так высоко и удобноУ папы на сильных руках…Запомнился день тот подробно –До маминой кофты в цветах.
В тот самый длинный день, в день ущемленья ночиУвёртливая тьма готовила реванш.Был верховод её в своих расчётах точен,Он всё предусмотрел, как извести славян.
Гуляет по июню тишина,И хочется в ней тихо раствориться.Спугнуть её боятся даже птицы,Она у сердца самого слышна.
Как латунь блестит солома.Жгут как осы остюки*.Вдруг далёкий отзвук громаТронул дрожью колоски.
Все стихи, Книга 2, 1945
Все стихи, Книга 1, Год не указан
Все стихи, Книга 3, Год не указан
Все стихи, 1941, Книга 3