Возле Маурасаре в снегах Муракасо,
День за днем, за неделей неделя подряд
Хлещет все веселей, все грозней час от часу
Частый, дробно-прерывистый огненный град.

Нам не дано спокойно сгнить в могиле –
Лежать навытяжку и приоткрыв гробы, –
Мы слышим гром предутренней пальбы,
Призыв охрипшей полковой трубы

Песня, песня! Я твой навсегда!
Ты мне крылья дала!
Ты меня увлекла из гнезда,
Над землёй подняла!..

Пройдут года. Погода золотая
Счастливым светом землю озарит,
И где-нибудь – в предгориях Алтая,
Иль там, где ночью соловей царит

Мы, мальчишки, менялись:
Что кому удавалось…
От отцовских медалей
Ничего не осталось.

Бывало, просил я соседа
О долгой войне рассказать.
Но воин, дойдя до Победы,
Умел о Победе молчать.

Алели флаги маково
Девятого мая.
Старушка пьяно плакала,
Слёз не утирая.

Не ради холодной славы,
Не ради горячей страсти,
Не ради звонкой валюты,
Дающей тепло и покой

Там, где яворы мирно дремали,
Тишиной и прохладой полны,
В незнакомом селе, на привале,
Получил я письмо от жены.

Здесь, над Волгою,
Небо спокойно и синее,
Словно не было
Той самой страшной из войн.

Я видел уходящего врага
И в нём признал недобрые стремленья
По скрипу ледяного сапога
И неприкрытым жестам отступленья.

Не подвигались стрелки «мозера»*.
И ЗИС**, казалось, в землю врос.
И лишь летело мимо озера
Шоссе с откоса на откос.

Рождается песня о жизни короткой,
Та песня ходила в солдатской пилотке,
Ее колыхали июльские травы,
Она унеслась на волнах Даугавы.

Мы были просто мальчики по возрасту,
Но воины – по долгу и делам,
Когда и кровь, и боль со всею грозностью
В глаза бедою заглянули нам.

Война кончается.
Дымится
Берлин
и корчится в огне…