Представь, свершилось чудо: я прозрел,
И солнца свет ничто уже не застит.
Я б не сошёл с ума, не онемел
И не заплакал от такого счастья.

Как в небылице, я вам скажу,
Выпало невзначай:
С немцем в траншее одной сижу
И попиваю чай.

Здесь мне в глаза плеснуло небом.
Здесь русина моих волос
от ковылей, кипящих немо,
от снежных вьюг да от берёз.

В глаза деревьям хлынул яркий свет.
Он лился меж стволов, он был повсюду, –
Берёза, как светящееся чудо,
Шла по следам давно минувших лет.

Когда и в жилах стынет кровь,
Я грелся памятью одной.
Твоя незримая любовь
Всегда была со мной.

Мне день далёкий вспомнился сейчас.
Была война, фашисты песни пели...
Из хаты с братом вышли мы в тот раз –
Мы поиграть, побегать захотели.

Обелиск невысок. Небогат.
Две дороги крест-накрест лежат.
Не слышны ни гармонь, ни слова.
Скорбный ряд начинается с А.

Что это? Что это он?
Что он гудит над нами?
Воздух переплетён
Яблоневыми ветвями.

Если только в моё парадное
Ходят три пожилых инвалида,
Значит, сколько же было ранено...
А убито?

…Долго ехала, Бога молила,
Ветер смахивал слёзы с лица…
Замираю над братской могилой –
Там, где светится имя отца.

К военной теме постоянно
Я как к распятью пригвождён!..
В который раз на поле бранном
То я убит,
То я рождён!..

Мечтал Доржи Банзаров*: час пробьёт,
и зов свободы окрылит людей,
и сам Гэсэр** потомков призовёт
в ряды своих земных богатырей.

Солдат без наград… А таких – миллионы…
А ну-ка без них мы могли б победить?
А ну-ка без тех, кто нам делал патроны,
Кормил, одевал, хоть и был позади?

Над Днепром сто громов гремело,
Над Днепром от гари – темень…
И вас тридцать в шинелях.
И ты – командир над всеми.

От знакомых запахов хмелею
И вокруг во все глаза гляжу.
По шумливым Брасовским аллеям,
Словно в детство, заново вхожу.