Закат безмятежен и розов…
Зачем же я вспомнил сейчас,
Как тучами шли бомбовозы,
Чтоб небо обрушить на нас?

Пахнёт из тыла тёплыми ветрами…
Там снег не топтан танками, не взрыт,
Лишь вьюга над равниною бескрайней,
Как сто солдаток, голосит навзрыд.

Скалистый остров загудел
От орудийного раската,
По грудь в бушующей воде
В атаку ринулись солдаты.

Сраженья нас к тебе все ближе подводили,
Напиток огневой мы пили из ковша…
Так нежно имя мы твое произносили,
Что осыпанье роз в нем слышала душа.

Мы с мамой сына помним шалунишкой:
Ты в раннем детстве был не слишком тих.
Перешивал короткие штанишки
Я для тебя из старых брюк моих.

Война до ночи грохотала
В тот день, и кажется теперь:
Она, усталая, стонала
От лютой злости и потерь.

Всю неделю провели в походах,
Пулемёты тащим на себе…
Лишь однажды на короткий отдых
Разместились в брошенной избе.

Была война, но мы пришли живыми,
Чтоб новой жизни сеять семена.
Во имя павших и живых во имя:
Фронтовики,
наденьте ордена!

Хлеб наш чёрствый
Был чернее полночи –
Пополам с мякиной, с лебедой,
Пополам с военною бедой…

Говорят, что посмертно тела наши станут землею.
Я поверить готов в немудреную эту молву.
Пусть я стану частицей земли, отвоеванной с бою,
Той земли, на которой сейчас я всем сердцем живу.

Их писали при бледной коптилке луны,
Подложив вещмешки, плащ-палатки, планшеты,
В самом центре огня, в самом пекле войны
Вдохновлённые раненой музой поэты.

А в заступниках от веку нуждалася
И нуждаться будет Русь наша великая.
Не дают её просторы необъятные
Почивать спокойно недругам завистливым.

Когда ты лгал в бою под Сталинградом
бессмертному сержанту своему,
что не задет взорвавшимся снарядом,
и стон скрывал улыбкою в дыму

Их в море ручьи не смывают,
Они тяжелы для весны.
И сосны в лесу засыхают
От ржавых осколков войны.

Я прошел по стране
Той же самой дорогой прямою,
Как ходил по войне
С нашей армией 27-ю.