Он полз вперед совсем по-черепашьи,Нащупывая пушкой наш заслон.Ревели под приплюснутою башнейПолсотни тонн брони, налитой злом.
Читать
Он опустился на станину,Едва земли утихла дрожь.Дым заволакивал долину,Ложился копотью на рожь.
…А прошёл только год, лишь один.Только дверь распахнуло бедою –Смолкло детство за далью глухою.Вот задену ту ветвь головою,Что обрушится снегом седин.
Мы приносили в кухню стулья –У печки ужин подождать.А мама, над столом сутулясь,Хлеб начинала нарезать.
В закрытом городе Заречном,где производят «Искандеры»*,быть стыдно грустным и беспечным.Душа исполнена здесь веры.
Снова голос Бернеса звучит,Слышу песню знакомую снова.И тревожное сердце стучитС каждым тихо промолвленным словом.
Всё на восток, смешавшись, потекло:Машины, кони, беженцы, солдаты…Крест-накрест перечеркнуто стекло –От бомбы ненадежные заплаты.
Автобус шёл несмело, как слепой.И вдруг остановился. Тихо стало.Лишь слышно было, как по мостовойКапель неугомонная стучала.
Опять копаю огород,Опять земля – сплошная глина.Отец, поди, уже берётОдин из секторов Берлина.
Не в этом ли сгустке – плоть сына ее? –Мерещится матери сквозь забытье:Так вот он, найденыш, родное дитя!Вся в струнку, суставами глухо хрустя
Передо мной раскрыт который годОтцовский из концлагеря блокнот.Читать не в силах я – болит душа:В нём жив отец, едва-едва дыша.
– Привезли листовое железо.– Кто привёз? – Да какой-то мужик.– Кто такой? – А спроси живореза.– Сколько хочет? – Да бабу на штык.
Не так легко найти в деревне дом,где вдовы – жертвы той войной жестокой –за повседневным будничным трудомне коротали век свой одиноко.
Погиб в далекой Венгрии друг Колька.Осталась фотокарточка – и только.Упал, роняя верную винтовку,И не вернулся в домик на Чижовку.
И вот они за окнами у нас,И шёпот с губ:«Картошка, млеко, квас».
День начала Второй мировой.Первый польский солдат неживой.Первый польский улан, проколовший врага.И военная правда пока не горька...
Под Новосокольниками где-то,Где кругом ни ветки, ни жилья,В ледяной, холодный час рассветаОборвалась песенка твоя.
Еще невнятна тишина,Еще в патронниках патроны,И по привычке старшинаБежит, пригнувшись к батальону.
Когда созреет срок беды всесветной,Как он трагичен, тот рубежный час,Который светит радостью последней,Слепя собой, неискушённых, нас.
Печальный дождь, как жизнь в странеРодимой, где не забáлуешь,Что сумерками утро жалуешьИ бродишь сумраком во мне?
Дай же мне, память, воочью и прямоСнова увидеть тот памятный час!…Падая тихо на древний камень,Вьются снежинки между штыками.
Идет комбайн по танковому следу,Берлинцы стоя слушают наш гимн,И слово долгожданное «Победа»Вдруг с именем сливается твоим.
На сердце гимны, оды ли –Себя восторгу отдали.Весна была на ОдереКрасна, хмельна до одури!
Женщина погибшего на фронтеСпит у железнодорожных касс.Вы её, пожалуйста, не троньте.Пусть она не беспокоит вас.
Две золотистые полоскиНа мешковатом пиджаке.Под ними – «Красная Звезда».Концы лучатся.
День Победы. Непогода.Мокнет первая листва.Закручинилась природаНакануне торжества.
Прогремел и замер где-то выстрел,Отвели последних немцев в плен.Ах, какой сегодня воздух чистый!Вся земля купается в тепле!
Где их застала тишина Победы,Там и уснули: в танках, на броне,В грузовиках, на пушечных лафетах,В садах, в открытом поле и в кюветах
Слово гремело, неслось, катилось.И мы выскакивали из землянок,Еще не веря, что это случилось.И слово катилось весенним громом.
Стали добрыми слухиИ весёлым оркестр.На виду у разрухиВсё ликует окрест.
Как будто ожидали чуда –На митинг стар и млад пришёл.И удивлялись сами: людаВ селе – что в городе большом.
…Отступали… было дело…Ели жмых – и ничего…В клубе медью зазвенелоВ честь Победы торжество!
На площади плясали вдовы,Дела закончив второпях.Горели пламенем обновы,Обвиснув на худых телах.
Мне в День Победы шёл девятый год.Молекула великого народа,запомнил я, как ликовал народв Хабаровске, на площади Свободы.
Все стихи, Книга 2, 1945
Все стихи, Книга 1, Год не указан
Все стихи, Книга 3, Год не указан