Играли в бурьянах в войну пацаны.
И плакали вдовы… Скорбела держава.
И мать мою звали по-русски Любава.
И – пятая осень пришла без войны...

Я выйду сегодня на улицу –
Услышу весеннюю звень.
Пусть солнышко ласково жмурится
В такой замечательный день.

Учительнице в классе отвечая,
Я пальцем вел по карте, отмечая:
Вот Висла, Неман, Одер, вот Дунай…
И было ясно, что земля большая

После боя ветра тихий ропот
Чуть качнул ракит корявых ряд.
После боя выполз из окопа
Посеревший от земли солдат.

Скворцы прилетели.
И буйно цвели
Деревья черёмухи в пенности белой.
И травы пробились из горькой земли,
Свил аист гнездо на стволе обгорелом.

Человек он кремневой породы
И судьбу свою клясть не привык.
Призывник сорок первого года –
Самой страшной войны призывник…

Когда я слышу о Чечне,
Я вспоминаю Церих Таню.
Идет война. Кавказ в огне.
И я на боевом заданье.

В окошке вагонном – то поле, то речка,
То город далёкий, то роща мелькнёт.
У станции с тихим названьем «Овечка»*
Состав замедляет стремительный ход…

Сошла победная весна
С небес под голос Левитана,
И это было даже странно,
Что в прошлое ушла война...

Не забуду тёмную землянку
И ту ночь, прошедшую давно.
Пахли стены вешней солодянкой*,
Пахли, точно пряное зерно.

Мы не спали четыре ночи,
Пыль съедала нас до нутра,
Ночь казалась нам дня короче,
Мы не видели серебра

Дома, дома – и вдоль, и поперёк,
и наискось поставлены на поле.
Здесь ветер, знавший всё и наперёд,
не зашумит густой пшеницей боле.

Мне в детстве часто не хватало сил.
Сквозь безотцовщину до выпускного класса
Я пробивался, дрался и грубил –
Учитель мне твердил, что жизнь прекрасна.

От последней антенны осени
до незримой дрожи весны
ледяные снега и проседи
в волосах. И седые сны.

В широких отблесках заката
В краю задымленном, степном,
Обнявши землю, три солдата
Лежали к западу лицом.