Им бы в туфельках по паркету
В свете люстровом в вальсе плыть,
А не здесь вот грязищу эту
Задубелой кирзой месить.

Не было старшего брата,
Не было младшей сёстры.
В общем, война виновата
В горестях юной поры.

Вынув из урны хлеба кусок,
Бабка его завернула в платок.
Кто его бросил и кто оплевал,
Я не увидел и не назвал.

Я возвращаюсь всякий раз туда –
В окопный быт, в обугленные дали,
Где мы не так уж много и познали,
Но без чего не вышли бы сюда.

Жизнь у разведчика,
Как, впрочем, у всех,
Одна лишь…
Но прежде

Идут-бредут смиренно дни за днями.
У времени не будет седины…
Деревни, как солдатскими ремнями,
Затянуты дорогами войны.

Суровый год, июльский зной,
Огонь прямой наводкой.
Идут солдаты – пеший строй –
Со скатками, в обмотках.

Идут ветераны последней,
Последней войны мировой,
Оставив потомкам в наследье
И мир, и победный покой.

Мой отыщется след
Там, где шли мы в походы,
И в подшивках газет
За блокадные годы…

Быть может, это и не ново,
Игра не стоит свеч.
Хочу сказать хотя б два слова
Про бабушкину печь.

Испытано сердцем немало
Невзгод, огорчений, тревог…
И смерть даже, помню, бывало,
Ступала ко мне на порог.

Вчера на высоте хребта седого
Наш краснофлотец на кресте пылал.
Мы видели – как было все готово,
Как полыхнул огонь, кроваво-ал.

Не вздрогнул я, увидев фото,
Где пушка ввысь устремлена
И где бесформенное что-то
Вокруг… Я лишь вздохнул: «Война».

Ой, березы да сосны,
Партизанские сестры,
Вы поете с ветрами всегда.
Слышу сердцу родную

Помню, только за год до войны
Я в саду готовился к экзаменам,
И казалось мне средь тишины,
Что и время не струится – замерло.