Люди ушли. А город остался.
Мертвым, закованным в камень пространством,
телом, лишенным души.
Старшему лейтенанту
В. Шорору
Из черной щели амбразуры –
Из перекошенного рта –
по нас.
по полю,
по лазури –
«та-та-та-та!», «та-та-та-та!..»
А мы лежим и хрипло дышим,
уткнувшись касками в траву,
и пули –
спинами мы слышим –
у ног тугую землю рвут.
И страшно даже шевельнуться
под этим стелющим огнем…
А поле – гладкое как блюдце,
и мы – как голые на нем.