Война, война, далёкая война…
Разрывами гроза забыто ахает.
И кажется: в атаку среди дня
Идёт пехота напрямик по пахоте.

Зажёгся сигнал отправленья,
в вагоне толпится народ.
Как тягостно в эти мгновенья
трамвай тебе двинуть вперёд!

Из сумки вытряхнул на свет –
Все пять в ладони уместились;
Как будто время потеснилось
И встали пять военных лет.

Тех, кто защитил страну от «фрица»,
Чтят и помнят всех до одного…
У одних – медаль, с войны хранится,
У других – шинель, бушлат в петлицах...

Снова застит завеса дыма
Крымских высей седую даль,
Стоит биться за горы Крыма,
Погибать ради них не жаль.

Мокрый снег белил окопы. Бил в лицо. Глаза слепил.
Сытый лектор в полушубке о грядущем речь вопил.
Он на подвиги и жертвы битый час нас вдохновлял.
По бумажке называя, кто геройство проявлял.

Зима, зима, метелей кутерьма,
Не разойтись вдвоём на узких тропах.
Дома – в боярских шапках терема,
По пояс утонувшие в сугробах.

Мы вдвоем с Таней Лапиной
На дежурстве ночном.
Неужель о симпатиях
Разговор не начнем?

Шел обстрел, и влипали в бруствер
Молодые солдаты.
Новичков приводили в чувство
Иногда – матом.

Слепой солдат пришёл с войны,
Лицо – ожог сплошной.
Но был, как был, он для жены
И милый, и родной.

Зашумит тайга, урманы,
Затрещит мороз.
Ели спрячутся в тумане…
Кто тебя принес?

Шёл по улице пехотный
генерал.
Шёл и выправкой прохожих
покорял.

Опалял мороз, как пламя, лица.
Шли мы, терли щеки на ходу…
Встретился я с ними у столицы
В сорок первом грозовом году.

Всё ковыляет деда Вася,
Уж сорок с лихом – скок-ковыль!
Одна, увечная, в запасе
Нога гребет пятою пыль.

В то утро,
Когда соловьиные трели
Фашистскими бомбами
Взорваны были...