«Не восполнив, крупицы не трону», –
Говорит, будто давний зарок,
Вспоминая до боли знакомый,
Обжигающий душу урок.

Я День Победы вижу пред собою –
Тот госпиталь палату, Самарканд.
Глазами, переполненными болью,
Вдруг улыбнулся юный лейтенант.

Мы притащились из разведки,
Свалили в угол «языка»,
Комвзвода, связь ругая крепко,
Кричал: «Варшава! Я – Ока!..»

Мы все, как солдаты:
Раз-два!
Раз-два!
Раз-два и обчёлся

Всплески пламени, пушечные гулы,
Города в ночи, как в траурной кайме…
Едва улыбка тронет губы –
Все это устремляется ко мне.

Поэма-изба, и стоит в середине порядка.
Село – деревенькой, а значит, порядок один.
У каждой завалинки свой огород или грядка,
берёзы, да липы, да зимние гроздья рябин.

В День Победы мир поёт и пляшет.
А отец мой, гвардии солдат,
Головой поникнув, вспомнил павших –
В этот день они с ним говорят.

Когда это будет, не знаю:
В краю белоногих берез
Победу девятого мая
Отпразднуют люди без слез.

Постели ты, ветер, мне постель из листьев,
У глухой дороги мягко постели.
Я устал на свете от людской корысти,
Жгут мне грудь тревоги, скорбь родной земли.

Розы положим на тёплый гранит
И голову склоним в печали.
И скажем себе:
– Здесь никто не убит,
Вы в вечном живёте начале.

Сколько было детей на Крестовском
до войны!
Я видел – сотни!
По именам...

Те, что в войнах полегли от пули,
те, что годы жили вопреки,
те, что гнулись, те, которых гнули,
мужики и бабы, земляки

Все, что пригодилось, с танка сняли.
Только те не тронули места,
где пробил снаряд уральской стали
крупповскую сталь.

Астрахань конца сорок второго…
Над страною зарево войны…
Потому курсанты все суровы,
Встав в ряды защитников страны.

Дальний треск пулеметов.
И дождь. Оплывает окопная глина.
Никуда от себя не уйдешь –
День такой неуютный и длинный.