Наши мамки, наши няньки,
Нас на санки посадив,
Тащат, тащат в гору санки,
Как состав – локомотив.

Вагонная дверь открывается туго,
Как будто разбухла. И дождичек льет.
В мозгу словно вспышка – здесь родина друга.
Я даже споткнулся: а вдруг подойдет?

Его встречаешь утром рано
В простом рабочем пиджаке.
Значок нагрудный ветерана,
Часы «Победа» на руке.

Каждый бой – словно сон наяву,
Сон, в котором и пуля крылата.
Я немного ещё поживу,
Вы простите мне это, ребята.

Запах свежей борозды
И такая тишь кругом.
Предо мною две звезды
В синем сумраке ночном.

Мой танк стоит на пьедестале,
А я – у жизни на краю,
С осколками немецкой стали,
Слегка задумчивый, стою.

С военным грузом на плечах.
В поту до мыла.
И тяжелел за шагом шаг,
А вьюга выла.

И льдины на речке всё тоньше,
Капелей слышней перестук.
Но к ней завернуть
Почтальонше
Как будто бы всё недосуг.

Всё это было в самом деле,
В войну, в приволжском городке,
Погиб ребёнок при обстреле
С ириской в смуглом кулачке.

Вернулся из Берлина побеждённого
К себе в село Непомнящих Иван.
Вернулся, а жена уже не ждёт его –
От горьких слёз в глазах её туман:

Нам завтра путь – нетрудный и недальний,
Оттуда час езды – и Ленинград.
Мы собрались в интернациональный
Студенческий строительный отряд.

Станица их ждала с кусочком сала
И с коркой хлеба, спрятанной в комоде,
Со снегом талым, с повзрослевшим малым,
Одетая совсем не по погоде.

В город переехал дядя Яков.
Вновь с бессонницею до утра одни…
Корни перерублены. Однако
Даже мёртвые болят они.

Хата солдатская вышла
На перепутье дорог,
Кутаясь в серую крышу,
Будто бы в старый платок.

Берёзы, берёзы над каждой могилой.
Так русских хоронят на Родине милой.
В себе заключает берёза такое –
Увидишь её и лишишься покоя.