Под Токсовом* война
Убила человека
С фамилией столь странной –
Гур-Арье…

А память то вдали, то очень близко
Вдруг просвистит осколком тишины…
Стоят в сибирских сёлах обелиски –
Заочные свидетели войны.

В каждом городе, в посёлке и в селе
Каждым именем священны и велики
Обелиски, обелиски по земле,
Словно боль, окаменевшая на вскрике.

Кажется, в жизни моей несвятой
Только и есть что в наследство для сына –
Клавишей битых разболтанный строй,
Знавшее виды моё пианино.

Приехал он ко мне издалека,
Малец, видать, решительный и хваткий,
Внук друга моего – политрука,
Погибшего в бою под Ольховаткой.

Война не утихала, продолжалась.
Война такою долгою казалась.
Я старшим был в семье, в большой семье.
Без дела быть не полагалось мне.

А вы, мои друзья последнего призыва!
Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.
Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,
А крикнуть на весь мир все ваши имена!

История – не летопись парадов.
В дни траура, в минуты торжества –
Нет, не спешит она вручить награду –
На славу и бессмертие права.

Снаряд упал на берегу Невы,
Швырнув осколки и волну взрывную
В чугунную резьбу, на мостовую.
С подъезда ошарашенные львы

Батареи всю ночь грохотали,
А когда занялась заря,
Мы раскрыли и перечитали
Милый сердцу том «Кобзаря».

Печальный дождь, как жизнь в стране
Родимой, где не забáлуешь,
Что сумерками утро жалуешь
И бродишь сумраком во мне?

Победа – сладка, говорят.
Ты о ней спроси у солдат.
Гулкий пламень, глаза бессонные,
На губах кровяной прокус…

«Ребята, граница!» – ликующий крик –
предельного счастья пронзительный миг…
Мы этой минутой вознаграждены
за три нескончаемых года войны

Вспоминаю в ритме буден
Часто прошлые года:
Замечательные люди
Окружали нас тогда.

Солдат с войны пришёл на костылях –
На фронте он оставил свою ногу.
И вот теперь в душе солдата страх
И сердце переполнено тревогой.