Концерт на заводе актриса давала,
Никто не принёс ей цветов.
Морозом расписаны своды подвала,
И ватники – в десять рядов.

Тихий вечер, пропахший мятою,
Сквозь года осколок прожёг.
Я стою в деревне Клемятино –
В незнакомой, но не чужой:

Неизящно выстрелить правдой
в спину убегающего лжеца,
опрокинуть стол с яствами
в доме благополучного подлеца?

Цех дрожал от близкой канонады…
Привела блокада паренька
Прямо из тимуровской команды
К суппорту токарного станка.

Я в первый класс ходил всего три дня.
А на четвёртый мне сказали прямо:
«Не приходи без папы или мамы» –
И за ворота вывели меня.

Глухим декабрём,
Когда в улицах злобствует стужа
И зимние клёны
О солнечном августе тужат

Я рано просыпался,
Выскакивал во двор –
Как лихо воробьи там
Вели свой разговор!

Помнишь те ночи, дождями омытые?
Помнишь бойцов, что стонали в углах?
Лица суровые, пылью покрытые,
С отблеском боя в бессонных глазах.

На «Дороге жизни» у Кобон
Ивы без раскидистых корон:
Срезана снарядами листва,
А на жизнь не отняты права.

И в пестрой суете людской
Все изменилось вдруг.
Но это был не городской,
Да и не сельский звук.

Были куплены кольца,
Ведь не ждали беду…
Он ушёл добровольцем
В сорок первом году...

Крутые ступеньки в аптеке
Истёрты, и ноги скользят.
А много ли сил в человеке,
Когда ему за шестьдесят?

Это было у села Износки, –
Враг терял орудья и повозки,
Эшелон пылал на полустанке,
Стыли перевернутые танки.

Ты мне чужой – не друг и не любимый,
на краткий час мы жизнью сведены.
Ты видел смертью взрытые равнины,
а я такой не видела войны.

Солдат упал на поле брани,
в атаке пулей вражьей сбит,
успев подумать: «Снова ранен…»
Но оказалось, что убит.