В боях добыв Отчизне славу,
Как маршалы мы ехали домой,
Но был сержант товарищ мой бывалый,
А я вовсе – только рядовой.

Дорогие, да сколько ж вас
По российским бескрайним далям
Незабвенных своих провожали
В лихолетья набатный час?

Сонно дышит брянский лес.
Тишина – на всю округу,
В синей роздыми небес
Потянулись гуси к югу.

Расстрелянные мученики гетто…
Убитые во всех концлагерях…
Кто думает, что под землёю где-то
Землёю стал их безымянный прах?!

Вспоминаю: берлинская площадь в огне.
Свежий холмик: товарищ зарыт.
На могиле венки зашумели, а мне
так и кажется: плачут навзрыд…

Я боюсь одного –
Не воды, не огня
И совсем не того,
Кто стреляет в меня…

Совсем недавно в мастерской протезной
Примеривал я свой протез железный
Среди таких же, как и я, солдат,
Которым далеко за шестьдесят.

Вошел в село, даётся диву
От непривычной тишины;
С любовью смотрит на крапиву,
Как цвет заморской стороны.

В тени Кызбуруна раздолье досугу, –
На праздник веселый собрался народ.
Шутливые речи звучат, и по кругу
С хмельною махсымою** чаша идет.

Полем, вдоль берега крутого
Мимо хат
В серой шинели рядового
Шел солдат.

В то утро мы забыли о войне.
Мы радовались солнцу и весне,
Всем классом спорили о славе и любви,
О Жанне д’Арк* и о бессмертном Данко**...

Медленно падает
В землю крестом колокольня.
Падает вечность
На белые лица солдат.

Как на море синем паруса белели,
Когда наш эсминец выбрал якоря…
В первый раз надел я полосатый тельник.
Мне сказали: «Помни: ты – моряк!»

Лишь тогда, когда с судьбой народа
Ты соединил судьбу свою,
Станут твои прожитые годы
Счастьем, завоеванным в бою.

Вспоминаю в ритме буден
Часто прошлые года:
Замечательные люди
Окружали нас тогда.