Кто хоть раз был в рукопашной,
Что случалось на войне,
Тот не скажет, что не страшно, –
Там уж вроде не в уме.

Прошу тебя, внучка, ты деда прости,
С недоброю вестью я прибыл, Пати.
Из области дальней вернулся в наш дом
Я с вестью печальной о папе твоем.

Солдаты остаются на войне.
Помимо воли.
Памятливым сердцем.
И никуда от этого не деться...

В ночи отгрохотали пушки,
Расплавив небеса вдали,
А на рассвете к деревушке
С востока танки подошли.

– Шура, Шура! Александра,
На вечёрку выходи...
За полями, за лесами –
Юность-молодость, поди.

Я – тыловая крыса.
«Люди – они на фронте,
а этот – в своей постели
спит со своей женой…»

Цвет выцветшей крови, живая по склонам трава,
букет поминальный на камне, где славы слова.
Матросу геройскому памятник. Было. Всё так:
швыряет он связку гранат в наползающий танк.

Подошел я к низенькой калитке.
Детвора копается в песке.
«А в войну стояли тут зенитки» –
Написать бы надо на доске.

Кто он: садовник иль учитель?
А впрочем, что ему чины –
На нем берет и синий китель,
И все отличия войны.

Когда вперед рванули танки,
кроша пространство, как стекло,
а в орудийной перебранке
под снегом землю затрясло

Он сошёл на тихом полустанке
И вернулся в прошлое – туда,
Где стонали раненые танки
И ржавела мёртвая вода.

Мне вспомнилась школа родная,
Мне вспомнился русский народ,
Прибрежная Ялта родная
И огненный солнца восход.

Город мой! Ледяная моя колыбель!
Слюдяное мерцание стёкол, метель,
Завыванье печурки, чухонская стынь*,
Лёд, Коломна**, Беллона***, Фонтанка, ледынь...

Словно угли – первые мозоли.
Так и жгут они, раскровенясь.
Дважды перекопанное поле
Перекапываем в третий раз.

Кто сказал, что будто бы мала
Моя отчизна, Картли* дорогая,
Что словно малый диск она легла?
Кто выдумал: мала земля родная?