Волжские в дымке степной места,
Желто-зеленые редкие травы –
Очень красивая высота
В двух километрах от переправы.
Советский танк попал в болота –
Еловая прогнулась гать*.
Его бомбили с самолета,
Его фашистская пехота
Под вечер стала окружать.
Строча из сотни автоматов,
Солдаты, как из-под земли,
Осматриваясь воровато,
К нему со всех сторон ползли.
Танк бил из пушки, пулемета,
Сжигая травы на корню.
Но вот мотор заглох… Пехота
Насела с гиком на броню.
Он, словно мамонт – в иле, в саже, –
Затихнув, бивень опустил.
Его пленили с экипажем
И в штаб решили отвести.
Фашистский танк подкрался с тыла,
Чтоб наш разить его не мог.
Приземистый и тупорылый,
Он заревел что было силы,
Налег на цепь и поволок.
Вода и грязь текли с металла.
осенний день совсем погас…
Но кто видал, когда бывало,
Чтоб на цепи водили нас?
Едва из топкого болота
Наш танк втащили на увал,
Как вдруг шарахнулась пехота:
Мотор включенный заработал,
Зарокотал, забушевал.
Взгремев утробою железной,
Рванулся танк. Сама земля
К нему под гусеницы лезла:
Вперед, к своим – он в ров безлесный
Пошел, по травам гром стеля.
Пошел лугами к дальним хатам,
Подмяв пенек, подрезав ствол, –
Он сам уже врага повел! –
На третьей скорости, на пятой,
На двадцать пятой он пошел.
Казалось, ветер в поле стих,
Казалось, сосны молодели:
На танк во все глаза глядели,
И камни серые хотели,
Чтоб он оставил след на них.
* Дорога через болото или затопленный участок суши, настил через трясину.