Внутри нетопленного клуба
На стенках изморозь бела.
Но я дышу, и пара клубы
Гоню в ладоши для тепла.
Беда, как мы в войну кормились:
Картошка прелая да жмых.
А тут смотри какую милость
Природа нам явила в миг.
Грибы!.. Я знатную полянку
Нашёл у леса на краю.
Уже наполнил с верхом банку,
Уже за пазуху сую.
А пот с меня на землю градом,
А комары живьём едят...
Но что такое?.. Вижу, рядом
Хлопочет кто-то из ребят.
Не наш – в детдомовской рубахе...
– Не тронь, – кричу, – моих грибов! –
А он – не видно, чтобы в страхе, –
Мол, просто к драке не готов.
Ослаб от голода в дороге.
Хотел на фронт попасть к отцу...
Сказал и смотрит хмуро в ноги,
И чуть не слёзы по лицу:
Такая, дескать, неудача —
Вернули... Что ж, я не корю
И, добрых чувств к нему не пряча:
– Да собирай ты, – говорю.
Вот круг полянки весь обобран.
И так я рад, что уступил,
Поскольку ощутил, что добрым
Быть как-то проще, чем скупым.
И неприязни нет, и в гости
Его к себе домой веду...
– А ну-ка, дети, дров подбросьте, –
Готовит бабушка еду.
И угощает: – Ешьте, ешьте! –
Качнув печально головой:
Мол, подрасти бы надо прежде,
Чем думать о передовой.
И сыт, а всё тревожит запах,
А всё притягивает вид
Грибков в чуть видимых накрапах –
Он тоже: – Ешьте! – говорит.
Хлопочет бабушка: – А ну-ка,
Чайку морковного с огня... –
И гладит гостя, словно внука,
То есть почти что как меня.