Все вокруг полыхает пожаром,
И кричит, задыхаясь, старлей:
«Встань, пехота! Тебя ведь недаром
Называют царицей полей».
Мог бы кровью истечь я в кювете
И сгореть бы в Майданеке мог,
Но последний патрон в пистолете
Никогда для себя не берег.
Выползал из окопа со стоном,
Мне глаза ослепляла пурга,
И стрелял я последним патроном
Не в висок свой, а в сердце врага.
Падал с недругом в цепком обхвате,
Не боялся штыков и огня,
Потому что в чужом автомате
Был последний патрон для меня.