Победа нам в огне досталась.
Она по минам с нами шла.
Она по лесу пробиралась,
По тропкам каждого села.

По старой памяти, как будто невзначай,
Я захожу к твоей седой старушке.
В коричневые глиняные кружки
Она душистый разливает чай.

…До прошлой, говоришь, войны
Уж далеко, как до луны?
Но посмотри, как близко
До первого обелиска…

Ялавр*…
Ялавр…
В волненье
Я вспомнил про детства село.

А города людей – переживают.
Уже сошли мы безвозвратно в тень,
а всё ещё дома переживают.
Всё ищут нас локаторами стен.

Мы познакомились пятнадцать лет назад.
На вид он всё такой же – не стареет.
По-прежнему лучист и молод взгляд,
По-прежнему усов мой друг не бреет.

Его убили на войне…
Он не откроет в избу двери,
Пришло известие жене
О том, что… А она не верит.

Чернел над райкомом со свастикой флаг
В оставленном нами селенье.
Пришел на колени поставить нас враг.
…И встал человек на колени.

Снова в путь. По размытым и скользким
маньчжурским дорогам,
Волоча на подошвах по пуду прилипшей земли,
Зашагали солдаты к суровым Хинганским отрогам

Нас в августе к службе призвали.
Винтовка, шинель, вещмешок.
Прощальную грусть на вокзале
Развеивал рыжий Витёк.

Когда товарищ мой упал,
Сраженный пулею, – я знал,
Что завтра в огненном дыму
Я не скажу: «Держись!..» – ему;

Я признан был писателем во взводе
И радовался, помню, от души,
Когда шептали: «До слезы доводит…»
И приносили письма: «Отпиши!»

Все, что носил я на войне, сносилось.
Куда девалось – неизвестно мне…
Одна ты, плащ-палатка, сохранилась,
Осталась, словно память о войне.

На Волгу, станется, поеду,
Туда где ранен, стыл в бреду,
И по проложенному следу
Я в полдень в поле побреду.

Все сбудется – мы встретимся с тобой,
Над нами вскинет парус голубой
безветренное солнечное небо.
И, радуясь блаженству тишины,