Всё так, всё так. И вы на нашем месте…
Ну, а при чем тут, собственно, места?
В тот ад кромешный, говоря по чести,
И мы свалились тоже не с куста.
В сырой землянке стойкий запах гнили,
Дух нежилой у жизни на краю…
Мы до сих пор не всех похоронили,
Кто пал в бою за Родину свою.
В болотах, за дремучими лесами,
Вдали от сел и многолюдных трасс,
Лежат они с открытыми глазами
И не мигая всё глядят на нас.
Глядят, как убивают и торгуют,
Как грабят, раздают и предают,
Как самую святую, дорогую,
Землицу вместе с ними продают…
Живых солдат больней нельзя обидеть,
А тех, кто пал… О чем тут говорить!
Они б хотели этого не видеть,
Но и глаза им некому закрыть…
На фронте было все-таки попроще:
Вот друг. Вот враг. Вот отчая земля.
Она своя – от этой стылой рощи
До жарких звезд Московского Кремля.
Она своя. За малым остановка:
Когда сержант скомандует: «В ружье!»,
Подняться в рост, перемахнуть за бровку
И умереть достойно за нее…