Гудели стёртые культи,
И от прогона до прогона
У полки жёсткого вагона
На двух протезах сапоги...
В армейской форме, с горсткою медалей,
Неровною походкой старика
Он каждый день идёт вдоль магистрали,
И дирижёрски движется рука.
Лицо его дрожит от напряженья,
В глазах его – и мýка, и приказ.
И чем плотней на улице движенье,
Тем сумрачнее выраженье глаз.
Себя он видит около вагонов.
Ревут машины, хлюпает вода.
И тускло золотится на погонах
Облезлая майорская звезда.
Он был контужен где-то в окруженье,
Когда держался из последних сил,
И нервно отдавал распоряженья,
И в эшелон свой госпиталь грузил.
Идут, идут военные составы,
Где раненые в огненных бинтах,
И зарево великой и кровавой
Все двадцать лет живёт в его глазах!