Я помню горестную ночь...

Я помню горестную ночь,
Тротила адскую работу,
Вконец измученную роту,
Не властную земле помочь;

Сорвавшуюся с цепи смерть,
Бездомных беженцев, обозы
И тучи лютых бомбовозов –
Огня и крови коловерть;

Совсем последний эшелон,
Крик паровоза, крик прощальный, –
Последний, долгий, погребальный;
Оставленных бездонный стон.

О как был черен тот рассвет,
Когда на русском полустанке
С крестами зарычали танки:
Пощады нет. Спасенья нет.

Я вижу, вижу как сейчас
В дымище бурую лавину,
Чужого рыжего детину,
Его налитый кровью глаз.

Метались люди как в бреду,
Рыдало солнце в низком небе,
Плясал огонь в созревшем хлебе,
Рубили яблоню в саду.

Цвели поля – всё прах и тлен,
Был тихий кров – торчат лишь трубы,
Любило сердце, пели губы –
Теперь кругом тоска и плен.

Умолк до времени напев.
Остался в сердце только гнев,
Непримиримый, жгучий, грозный, –
Враг это понял слишком поздно.

И мне мерещится доныне
Ребенок, втоптанный в песок,
Забитый трупами лесок,
Распятый дед, как Бог, на тыне.

Они велят: ты расскажи,
Как бушевали сталь и пламя,
Пусть сохранит бессмертно память
Всю боль, всю маету души.

Чтоб смерч не отнял тишины,
Пусть видят люди, помнят, знают,
Да никогда не забывают
Они об ужасах войны.