Давно ты не видел подружку,
Дорогу к знакомым местам.
Налей же в железную кружку
Свои боевые сто грамм.
Широкие лиманы, зеленые каштаны,
Качается шаланда на рейде голубом…
В красавице Одессе мальчишка голоштанный
С ребячьих лет считался заправским моряком.
И если горькая обида
Мальчишку станет донимать,
Мальчишка не покажет вида,
А коль покажет, скажет ему мать:
– Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда.
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда.
Изрытые лиманы, поникшие каштаны,
Красавица Одесса под вражеским огнем…
С горячим пулеметом, на вахте неустанно
Молоденький парнишка в бушлатике морском.
И эта ночь, как день вчерашний,
Несется в крике и пальбе.
Парнишке не бывает страшно,
А станет страшно, скажет он себе:
– Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда.
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда.
Изрытые лиманы, поникшие каштаны,
И тихий скорбный шепот приспущенных знамен…
В глубокой тишине, без труб, без барабанов,
Одессу оставляет последний батальон.
Хотелось лечь, прикрыть бы телом
Родные камни мостовой,
Впервые плакать захотел он,
Но комиссар обнял его рукой:
– Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда.
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда.
Спокойные лиманы, зеленые каштаны
Еще услышат шелест развернутых знамен,
Когда войдет обратно походкою чеканной
В красавицу Одессу усталый батальон.
И, уронив на землю розы,
В знак возвращенья своего
Парнишка наш не сдержит слезы,
Но тут никто не скажет ничего.
Хоть одессит Мишка, а это значит,
Что не страшны ему ни горе, ни беда.
Хоть моряк Мишка, моряк не плачет,
На этот раз поплакать, право, не беда!
Музыка М. Воловаца