Ширшов Борис Валентинович

Мы шли. Артиллерийские раскаты
Вещали избавление земле.
В селе дымились взорванные хаты
И головни кровавились в золе.

Металла ржавые осколки
Ложатся тяжко на ладонь.
Они грубы, остры и колки.
Их разметал войны огонь.

Вчера мы хоронили Изю Блоха,
В степи остался скорбный бугорок…
Хоть Изя Блох писал стихи неплохо,
Но мы шутили: «Изя, ты – не Блок!»

В госпитальных суровых палатах
Мы подолгу лежали пластом.
Вышивать нас учили девчата
Стебельком и болгарским крестом.

Когда в его окоп метнулось пламя,
Он заживо горел, но не ослеп.
Он и сейчас всё теми же глазами
Привычно зарабатывает хлеб.

С пьедесталов стволами в небо
Смотрят славные пушки и танки…
Я бы вымахал памятник Хлебу,
Нашей русской ржаной буханке.

На высоте он с танком был оставлен,
Чтоб поддержать атаку. Но огнем
Четыре дня был батальон придавлен
К земле. И мы не думали о нем.