С дороги глянешь пристально –
Теряются вдали
Не крыши – треугольники,
Как те, что не дошли.

С какой-то тихой тайной болью,
Как старый сон, что вдруг воскрес,
Я вспомнил хлеб в широком поле
Под синью северных небес.

Прибавилось снегу заметно
На плоскостях броневика.
В порывах свирепого ветра,
Как прежде, застыла река.

Я давно не жалею нимало,
Что в село не летаю своё.
Мне достаточно мать рассказала
Про военное наше житьё.

Когда был объявлен конец войне,
Я спал безмятежно, вернувшись из роты.
Проснулся в немыслимой тишине,
Свалившейся с неба на наши высоты.

Я родился на берегу войны,
где берега иные не видны.
Меня носили на руках солдаты,
и руки их качались, как челны…

Да, мне жилось несладко,
Да, мне хотелось сладкого.
Батька? На фронте батька...
Мамку свезли на братское...

Ворвалась война на проспекты Берлина,
Слетели запоры с фашистских ворот.
Там армия наша – страны-исполина –
На штурм на последний победно идет.

Константин Андреевич Сомов,
как пленяют Ваши полотна,
где листва густа, невесома,
и деревья тают во мгле.

От сорок первого до мая пенного
Одно событие на сотню дат…
Я – поколения послевоенного,
Но память, видимо, свою нетленную...

Прополото поле войною,
А минуло столько годов...
Мы, время, идём за тобою,
Как стадо вечерних коров.

Не под небом Таврии –
В приуральской стороне
Пел солдат в вагонном тамбуре,
Уцелевший на войне.

Дождливой ночью на глухом лугу
В потёмках мы заканчивали мётку.
Отужинавши с мамой всухомятку,
Заночевали мы в своём стогу.

Солдатское солнышко – месяц,
Осенняя черная ночь…
Довольно. Подохнешь без песен,
Не нам воду в ступе толочь.

Человек живет на белом свете.
Где – не знаю. Суть совсем не в том.
Я – лежу в пристрелянном кювете,
Он – с мороза входит в теплый дом.