Ты просишь осторожней
И сдержаннее быть.
Вопрос же этот – сложный,
Нельзя осуществить!

К хворостяному тыну
Прислонив автомат,
Нерождённому сыну
Пишет письма солдат.

Мелькали дома и опушки,
Дымился туман над водой,
И мылся в гремящей теплушке
Чуть свет лейтенант молодой.

Здесь тихое место такое!
Лишь вскрикнет буксирчик-хрипун.
Спокойно стоит над Окою
Простая деревня – Сапун.

На возу холодном –
Старый инвалид,
Станция Болотное –
Переезд закрыт.

Никто, никто еще не знал
Цены и сроков той разлуки
И, расставаясь, не рыдал,
Беспомощно ломая руки.

Когда ползёт позёмка тихо,
Как в некой каменной воде,
Я вспоминаю голос тифа,
Летящий к утренней звезде.

Идем мы скрытно, без огней.
Пыхтит машина, и одно
Твердит как будто кто-то в ней:
«Давным-давно. Давным-давно».

Где спят молодые ребята-годки́,
Где дождь над могилами капал,
Где мало улыбок и много тоски –
Там я плакал.

Как я спал на войне,
в трескотне
и в полночной возне,
на войне

Под качающимся дождем
Фары разбрасывают лучи.
Мы пятые сутки вперед идем,
И если ты устаешь – молчи.

Ой, вы милые равнины,
С нивами, садами.
Васильки во ржи высокой,
Вербы над прудами.

У нас был примус.
Бывало, только вспомнишь – он шумит.
Там
мама возится с кастрюлями

Стара у клёна гимнастёрка,
А новой клёну не дают…
Столпились камни у озёрка
И, словно овцы, воду пьют.

Пропыленные клены и вязы.
Виноградные лозы в росе.
Батальоны врываются в Яссы
И выходят опять на шоссе.