Здесь до войны на краешке села
Берёзовая роща проросла.
Дышала светом молодая поросль,
Покуда синь небес не раскололась.

Когда раздался зов страны
И взрывов грозные раскаты,
Примчались враз в военкоматы
Ещё безусые ребята,
Совсем не знавшие войны.

И к небу поднял я глаза,
Его разглядывая вроде, –
Неловко было при народе,
Чтобы текла из них слеза.

Ехали солдаты из Германии…
Орденов военных кавалер –
Гармонист – наяривал «страдание»
На родной саратовский манер.

Все на белом свете разъезжаться стало.
Поднялись и едут. Встали и идут.
Пастухи уводят золотое стадо,
Потому что надо воевать и тут.

То ли молнии, то ли салют –
Эти вспышки лучистые, бледные.
Май победный и выдохи медные,
Хлещет ливень, сверкает салют.

Подул холодный ветер непогоды,
И вновь, мой друг, осенний слыша дых,
Давай мы, как в студенческие годы,
Перчаток пару купим на двоих.

Мой отец – воспоминанье кожи
О колючей нежности солдата,
Уходившего на фронт когда-то.
На руки он взял меня, похоже…

И вот рванулась в бой пехота,
Взрыхлив притихшие снега,
А командир,
Поднявший роту...

В сундуке, под нарядной своею обновой,
он пилотку нашел, мой сынишка бедовый,
Ту пилотку, в которой лет восемь назад
я домой возвратился – бывалый солдат.

В сиянье ратных подвигов и славы
О сколько раз ты снился мне во сне!
И пушкинские пели мне октавы,
И струи невские сверкали мне.

Мастерила мама покрывало
Из ярчайших тканевых полос,
Лоскутки годами собирала,
Так же день за днём я рядом рос.

Я рождена в суровый год военный
В бараке, в тесной комнатке убогой,
Где на ночь, по обыкновенью,
Постель стелили даже у порога.

От высоких гор, с быстрой реки Сукпая
Гнал я сохатого далеко, далеко…
Подо мною снег поднимался, кружился, сверкая,
Надо мною зимние птицы проплывали легко.

Я – Память.
Мне время подвластно.
От самого светлого дня
до самого тёмного часа
я – Память...