Отрывок из поэмы
Я замечаю, как мы с каждым днем
Расходуем скупее силы наши.
Здороваясь, мы даже не кивнем,
Прощаясь, мы рукою не помашем…
Но, экономя бережно движенья,
Мы говорим с особым выраженьем:
«Благо-дарю», «не беспокой-ся», «милый»,
«Ну, добрый путь тебе», «ну, будь здоров» –
Так возвращается утраченное было
Первоначальное значенье слов.
Выходит на поверку, что тогда
Мы просто лгали близким и знакомым, –
Мы говорили: «невская вода»,
Мы говорили: «в двух шага от дома».
А эти два шага – четыре сотни
Да плюс четырнадцать по подворотне.
Здесь не ступени – ледяные глыбы!
Ты просишь пить, а ноги отекли,
Их еле отрываешь от земли.
Дорогу эту поместить могли бы
В десятом круге в Дантовом аду…*
Ты просишь пить – и я опять иду
И принесу – хотя бы полведра…
Не оступиться б только, как вчера!
Вода, которая совсем не рядом,
Вода, отравленная трупным ядом,
Ее необходимо кипятить,
А в доме даже щепки не найти…
Наш дом стоит без радио, без света,
Лишь человеческим дыханием согретый…
А в нашей шестикомнатной квартире
Жильцов осталось трое – я да ты,
Да ветер, дующий из темноты…
Нет, впрочем, ошибаюсь – их четыре.
Четвертый, вынесенный на балкон,
Неделю ожидает похорон.
На Волковом на кладбище кто не был?
Уж если вовсе не хватает сил –
Найми других, чужого упроси
За табачок, за триста граммов хлеба,
Но только труп не оставляй в снегу, –
Порадоваться не давай врагу.
Ведь это тоже сила и победа –
В такие дни похоронить соседа!
На метры вглубь промерзшая земля
Не поддается лому и лопате.
Пусть ветер валит с ног, пускай прохватит
Сорокаградусною стужей февраля,
Пускай к железу примерзает кожа, –
Молчать я не хочу, я не могу,
Через рогатки я кричу врагу:
«Проклятый, там ты коченеешь тоже!
Мы выморозим, выморим, как вшей,
Тебя из отвоеванных траншей!
Ты это хорошенько всё запомни,
И детям ты, и внукам закажи
Глядеть сюда, за наши рубежи…
Да, ты пытал нас мором и огнем,
Да, ты бомбил и разбомбил наш дом,
Но разве мы от этого бездомней?
Ты за снарядом посылал снаряд,
И это – двадцать месяцев подряд,
Но разве ты нас научил бояться?
Нет, мы спокойнее, чем год назад.
Запомни, этот город – Ленинград,
Запомни, эти люди – ленинградцы!»
................................................................
Мы слишком много видели смертей,
Мы их внимательней, чем надо, наблюдали…
Да, в холоде, грязи и темноте
Всё может статься. Но скорей едва ли, –
Не так у нас в семействе умирали,
И слишком ясен твой спокойный взгляд,
Так умирающие не глядят!
Да, это ленинградский мор, стихия,
Но жизнь пока еще в твоих руках;
С таким, как ты, не сладит дистрофия,
Но, ты заметь, я говорю «пока».
Ведь нависающая над тобой угроза
Определяется не качеством глюкозы,
Не полным распадением белка,
Не тем, что сыты мы или не сыты,
И не осадками эритроцитов...
Но, ты заметь, я говорю «пока».
Пока ты улыбаешься стихам,
Пока на память Пушкина читаешь,
Пока ты помогаешь старикам
И женщине дорогу уступаешь,
Пока ты не вымаливаешь пищи
И не бросаешься на хлеб, как нищий,
Пока ребенку руку подаешь
И через лед заботливо ведешь
Старательными мелкими шажками,
Пока ты веру бережешь, как знамя,
Ты не погибнешь, ты не упадешь!
Да, Ленинград остыл и обезлюдел,
И высятся пустые этажи,
Но мы умеем жить, хотим и будем,
Мы отстояли это право – жить.
Здесь трусов нет, здесь не должно быть робких,
И этот город тем непобедим,
Что мы за чечевичную похлебку
Достоинство свое не продадим.
Есть передышка – мы передохнём,
Нет передышки – снова будем драться
За город, пожираемый огнем,
За милый мир, за всё, что было в нем,
За милый мир, за всё, что будет в нем,
За город наш, испытанный огнем,
За право называться ленинградцем!
ЭПИЛОГ
Над Кировским стоит такой закат,
Как ровно двадцать месяцев назад,
Как будто зарево над Ленинградом,
Как будто бы Бадаевские склады
Горелым жиром за Невой чадят.*
Пожарной лестницей, как в сон, как в сад,
Мы подымаемся в такой закат.
Там – за Тучковым – Парусная гавань,
Лесные склады, эстакада, порт.
По эту сторону – гранитный и державный –
Великолепный город распростерт.
И, отнимая у небес сиянье,
Над площадью, над знаменитым зданьем
Она горит – по-прежнему светла –
Его Адмиралтейская игла!*
* В начале блокады Ленинграда деревянные склады, находившиеся между современными Московским пр-том, Черниговской и Киевской ул., сгорели от бомбежки, вследствие чего город лишился части своих продовольственных запасов.
* Во время блокады Ленинграда позолоченный шпиль Адмиралтейства с целью маскировки был укрыт брезентовым чехлом.
Сентябрь 1941 – август 1942 – 1943 г., Ленинград – Москва