Ангелы, придуманные мной,
Снова посетили шар земной,
Сразу сократились расстоянья,
Сразу прекратились расставанья

Жил-был когда-то здесь поэт.
Ты знаешь, друг мой, как поэта звали?
Здесь, под сосной, я сплю, встаю чем свет,
Ноги моей на травах виден след

Мы держались,
Мы ночей не спали…
Сколько же отбили мы атак
За один лишь день?

Ветер раздирал туманы в клочья,
Леденел мгновенно над рекой,
Но старик отчаливал и ночью
По привычке старой фронтовой.

Глухая ночь глядит в окошко,
Вдали орудия гремят…
С дорожной спутницей-гармошкой
Вошел в вагон слепой солдат.

Всей громадой земной, всею мощью скудельной –
Мчимся в ночь, повернуть не судьба!..
Тускло светит оконцем в дали беспредельной
Над затейливой речкой изба.

Как кровь солдатская на поле боя,
Заря течет на мутный небосвод.
Прошла атака. И над тишиною,
Над местом схватки только дым ползет.

Опять разгулялись витии –
Шумит мировая орда:
Россия! Россия! Россия!..
Но где же вы были, когда...

– Я з Крыніц… Жыва пакуль*…
Зваць Алеся.
– З Докшыц я… А ты адкуль**?
– Я з Палесся…

Я кручу наш берёзовый жёрнов,
Всю избу сотрясает – дамбыр*,
Шебуршат между чурками зёрна,
Только мало в тарелке крупы.

Был ночью бой. Был ночью гром. Был взрыв – как вскрик.
В сплошном дыму, когда не видно ничего,
Вдруг где-то там, за нами, в молниях возник
Тбилиси мой таким, как знали мы его.

На старые окопы, дзоты, доты,
Оставленные средь полей войной,
Колосья в наступленье, как пехота,
Идут сплошной солдатскою стеной.

Была война… мы малышами были.
Нас было много, мать – на всех одна.
Тогда досыта мы поесть любили.
А где возьмёшь, когда идёт война?

Погиб? Нет, лжив рассказ!
Не мог он умереть!
В сраженье столько раз
Одолевал он смерть…

В украинской земле, за широким Днепром,
Где пылающих вишен не счесть,
Поднимается берег высоким бугром.
Там могила солдатская есть.