У меня хорошие нервы,
Но сдержаться не хватит сил:
Выстрел, сделанный в сорок первом,
Нынче друга-бойца убил.

Я ранен был в 9.30 утра
На высотах Синявина в 43-м году,
В сентябре, 15-го. Словно это вчера
Я, орущий в атаке, упал на ходу.

И лес как лес – как будто всё отлично:
Шуршанье, родниковая струя…
Но почему же как-то необычна,
На что похожа песня соловья?

Пришел навестить, а казарма
в торжественных сборах с утра.
И осень в окне лучезарна,
и – вроде прощаться пора.

А мы сидели за столом,
Ребята молодые.
Магнитофон нам пел о том,
Что годы – золотые…

Шли беженцы. Мы беженцами были.
Нам не до жестов, чтобы горсть земли
С собою брать. Мы на себе несли
Единственную ношу – тучу пыли.

В украинской земле, за широким Днепром,
Где пылающих вишен не счесть,
Поднимается берег высоким бугром.
Там могила солдатская есть.

По снегам, по путям скитаний,
Промелькнув голубым песцом,
Блеск полуночный, блеск сияний
Озарил и мое лицо.

На запад,
на запад,
на запад!
Навстречу неведомым плёсам…

Из мрака выплывает лодка,
Над лесом щурится луна.
Спит безымянная высотка,
И не подумать, что война...

Багряные ландыши осенью поздней
Красуются у колеи придорожной.
По всей Беловежи и пуще Ружанской,
На славных курганах земли партизанской.

По Дунаю плавают суда, носящие имена защитников
Брестской крепости Героя Советского Союза лей-
тенанта Кижеватова, уроженца села Селиксы (ныне
Кижеватово) Пензенской области, и его дочери Нюры.

В двадцать три –
Стала мама моя вдовой…
Две зари
Словно связаны бечевой.

На холме сутулом два куста.
Вот и все. Клочок. Земная пядь.
И она зовется: высота
319,25.

Должно быть, мало витаминов,
Весенний на душе разброд.
Дела обычные закинув,
По талым водам чуть не вброд...