Когда сраженье стихнет понемногу,
Сквозь мирное журчанье тишины
Услышим мы, как жалуются Богу
Погибшие в последний день войны.

В медоносную летнюю пору,
Словно щуки, пройдя быстрину,
Мы упрямо карабкались в гору,
Чтобы снова увидеть войну…

Я родилась шестого мая,
А через три дождливых дня
Отец на праздник нёс меня,
К груди легонько прижимая.

Помню день, помню час, буду помнить бессрочно:
Разметав по земле предвечернюю тень,
Виснут лысого неба горячие клочья
Над остывшим пожарищем двух деревень.

Он по плечо мальчишке-первоклашке,
Его война урезала на треть,
Но он смеётся, в клетчатой рубашке,
И пьёт вино, и начинает петь!

Был осенним багрянцем, как лентой, весь город обвит.
На дорожки в саду наплывала вечерняя дрёма.
Ты рассказывал мне о мальчишеской первой любви,
О красивой девчонке из испанского детского дома.

Во мне – два метра. В нем поменьше было.
А сколько – память долго не хранила.
Мы с ним сравнялись в росте – до земли,
Когда на землю под огнем легли.

Аккорд звучал глухим набатом.
Знакомый голос пел о тех,
Кто безымянным пал солдатом
На безымянной высоте.*

Мой родимый, я – дочка твоя!
Горький мой среди горьких друзей!
Я к вам шла, тихим светом горя,
Через горы и вздохи степей.

Жил да был боец один
В чине рядового,
Нешутлив и нелюдим,
Роста небольшого.

Ещё туман лежит на взгорке
Холодновато и легко.
В эмалированном ведёрке
Несу парное молоко.

«Что значит "норма хлеба"?» –
Перед таким вопросом
Поглядывают в небо,
Пошмыгивают носом.

Ни честь свою, ни предков не позоря,
Вдали от звонких слов, салютов, слёз,
Как солнце на закате – в море
Полз умирающий матрос.

Сменилась осени пора,
Сменилась, будто бы во сне.
Так неожиданно с утра
На фронте выпал тихо снег.

Поспешают на запад вагоны,
Торопливо колёса стучат.
И девчата в защитных погонах
На сожжёные села глядят.