Помню этот день, стократ воспетый, –
День, когда окончилась война.
Хлопнув по плечу меня, «С Победой!»
Мне сказал какой-то старшина.

Позаросли окопы,
И ветер пахнет здесь
Не кровью – резедой.
Нацеленные ввысь...

Калорий, видно, мало,
Дорожный неуют,
Опять же одеяла
Солдату не дают:

– Помнишь, мама, колоски военные,
Редкие, на низенькой стерне,
Золотые, необыкновенные;
Поле после жатвы в сентябре?

В моём селе большие перемены:
По вечерам из окон – яркий свет,
Над шиферными крышами – антенны.
И тишина. Такой в столицах нет.

Скала подпрыгнула и села.
Прибоем пыль вошла в забой.
Горячий ветер ошалело
Кружил на месте, как слепой.

О чём вы думаете, стены
Котельно-сварочных цехов, –
Свидетели поры военной
В пролётах стылых смен бессменных...

Ты много лет разыскиваешь братьев,
Обходишь обелиски все подряд,
Где под звездой, исполнив долг свой ратный,
Погибшие соратники лежат.

И опять созревает смородина,
сыплет ягоды по хребту.
Не вернулся мой дядя на родину…
Первый случай в нашем роду.

У нас были свои причины.
Спешили мы тогда – втайне,
В двенадцать лет – почти мужчины,
К отцам поближе да к войне.

Всё это было в самом деле,
В войну, в приволжском городке,
Погиб ребёнок при обстреле
С ириской в смуглом кулачке.

В глаза деревьям хлынул яркий свет.
Он лился меж стволов, он был повсюду, –
Берёза, как светящееся чудо,
Шла по следам давно минувших лет.

Что-то нужно забывать, а что-то помнить.
Прошлое со мной уселось рядом.
Уши сжав, бежит покой из комнат,
Слыша голоса визжащие снарядов.

Как трудно обстановку оценить
Солдату, что становится поэтом,
Когда за танком вьется бабье лето,
Когда горит серебряная нить

Увидишь – душа содрогнется:
У перекрестка дорог –
Ромашка, подобие солнца,
Трепещущий чудо-цветок