Была Победа ветром, маем,
Травой и запахом земли.
В цехах мы двери открывали,
Рекой по улицам текли.
Танька танцевала перед ранеными.
Между коек. На пятачке.
Чудеса выделывали Танины
Ножки на высоком каблучке.
Трели рассыпали пулемётные,
Штопоры крутили и винты.
Улыбались рядовые и старшины ротные,
Запелёнутые в бинты.
А глаза их цвели, будто пьяные.
Ох уж эти пьяные глаза!
– Дочка!
– Ягодиночка!
– Уланова!
– Мотылёк!
– Зазноба!
– Стрекоза!
Каждый Таню звал к себе по-своему,
Сквозь свои свершенья и дела.
И, аплодисментов удостоена,
Танька розовела и цвела.
Шли домой мы с нею переулками.
Наш барак – окраина Перми.
Слушал я, как сердце моё гулкое
Ревновало. Чёрт его возьми!
Но я пел ей арии хвалебные,
Утверждал, что славе её рад.
Нёс послушно туфельки волшебные,
Взятые у тётки напрокат.