Он у станка упал и помер.
Он свой станок осиротил.
Народ сбежался. «Вот так номер!» –
Старик Пахомов говорил.
Нам не хватает, видно, хватки:
Дрова никак не колются.
А у Петровой, у солдатки,
В избе похлеще полюса.
Её, Петрову, бьёт в ознобе,
Кричит и мечется в бреду.
Кроватка детская, как гробик,
Стоит на самом на виду.
В кроватке той никто не плачет,
В ней мишка плюшевый продрог,
И закатился в угол мячик,
Как горя горького комок.
В щербатой банке тлеет свечка,
Мигает жалобно, чадит,
И парой глаз с холодной печки
Беда огромная глядит.
Кувалдой с маху бью по клину,
В глазах от слабости круги…
О, гнев всесильный, помоги нам!
Любовь святая, помоги!